Астраханское казачье войско и революция 1917 г.: к вопросу о развитии казачьего самоуправления на юге России
Альманах «Белая гвардия», №8.
Казачество России в Белом движении.
М., «Посев», стр. 153-155
Проблема развития казачьего самоуправления в 1917 г., попытка становления казачьих войск как автономных субъектов новой революционной России интересна прежде всего тем, что позволяет, отказавшись от набивших оскомину спорое в рамках дихотомии «народ — сословие», посмотреть на казачество как на самобытное явление, его место и роль в революции и Гражданской войне через проблему самоидентификации, самоопределения казаков в условиях переломной революционной эпохи.
Астраханское казачье войско — одно из старейших «указных», служилых войск России — создавалось в XVIII в. ради замирения и колонизации степного пограничья, и в этой службе главная историческая заслуга астраханских казаков. Накануне революции 1917 г. астраханское казачество являлось малочисленной замкнутой привилегированной военно-земледельческой этно-сословной группой населения Нижнего Поволжья, существование которой в данном регионе, по мнению государственных чиновников, не оправдывалось уже ни военно-стратегическими, ни социально-экономическими потребностями государства.
К 1917 г. в войске насчитывалось около 40 тысяч казаков, проживавших в расположенных вдоль русла Волги от Астрахани до Саратова 20 станицах с хуторами и рыбачьими поселками. Войсковые земли, небольшими участками разбросанные на территории Астраханской, Саратовской и Самарской губернии, нигде не образовывали сколько-нибудь значительных собственно казачьих районов. При этом астраханские станицы находились, частью рядом с крупными волжскими торгово-промышленными городами (или в самих городах), частью были вкраплены среди крупных крестьянских поселений, тянувшихся вдоль Волги до Каспийского моря.
Войско, относившееся к младшим, «вторичным» войскам, создавалось сверху, государством, в основном из неказачьего служилого населения Поволжья, по образу и подобию Донского войска, и своих специфических, глубоких казачьих традиций (уходящих корнями в казачью вольницу XVI—XVII вв.) у астраханцев, по большому счету, не было.
Система административно-территориального устройства у казаков, основным смыслом существования которых являлась военная и полицейская служба, в период реформ 1860-1870 гг. и в пореформенный период не претерпела принципиального изменения. 11 казачьих войск империи, являясь существенной частью и важной опорой ее военно-бюрократической системы, представляли собой четко организованные, подчинявшиеся военному министерству жестко централизованные военно-административные и хозяйственные структуры, находившиеся под полным государственным контролем и опекой.
Во главе Астраханского войска стоял Наказный атаман (назначаемый сверху, из неказаков), сосредотачивавший в своих руках всю полноту военной, гражданской и судебной власти над станицами. По традиции должность атамана совмещалась с должностью астраханского губернатора. Астраханское войско как самостоятельная административная единица было приравнено к губернии, поэтому по войску атаман обладал правами губернатора, а в военном отношении, исходя из числа казаков, которых в случае войны астраханцы могли поставить в строй — правами начальника дивизии. В военном отношении казачьи части входили в состав армейских корпусов и дивизий, приписанных к определенным военным округам. Так Астраханское входило — в Казанский военный округ, а первоочередной 1-й Астраханский казачий полк — в состав 5-й кавалерийской дивизии (XVI армейского корпуса), расквартированной в Поволжье.
Управление войском по гражданской части сосредотачивалось в Войсковом правлении, а по военной — в Атаманской канцелярии, чиновники которых назначались атаманом и утверждались вышестоящим военным начальством. Среднее звено управления было представлено администрацией двух отделов. Атаманы и Правления отделов также назначались сверху.
Низшее звено — станицы — по традиции, идущей от времен существования вольных казачьих войск, обладали правом самоуправления «по гражданской части». Станичный сход выбирал станичного атамана, правление и суд, которые станица содержала за счет своих общественных капиталов. Однако в процессе огосударствления казачества это самоуправление последовательно сводилось на нет, и к ХХ в. было во многом формальностью, данью традиции.
Хозяйство и быт казаков, были привязаны к длительной военной службе, к необходимости быть в постоянной боеготовности, в ожидании мобилизации; при этом, коня, обмундирование, амуницию и вооружение казак обеспечивал за собственный счет. Наряду с воинской службой казаки были обложены рядом дополнительных обременительных «земских» повинностей (содержание дорог, перевозов, караульная служба и т.д.).
В начале ХХ в. казачьи войска, система казачьего хозяйства и службы, возникшие и сформировавшиеся в период стремительной территориальной экспансии и колонизации многонациональных окраин, переживали системный кризис. Сами казаки расценивали свое состояние как полукрепостное и требовали облегчения повинностей, сокращения сроков службы и числа казачьих частей, снятия жестких ограничений и регламентаций военного сословия, регулирующих всю жизнедеятельность казака. Казачье хозяйство, казачьи общины под влиянием развития капиталистических отношений деградировали, теряли свою экономическую устойчивость, способность обеспечивать свое главное предназначение — казачью службу. Набирал силу процесс внутреннего «саморасказачивания», сближения казачьего населения с мещанским и крестьянским (по образу жизни, занятиям, культуре). Процесс социально- имущественной дифференциации привел к появлению слоев своего казачьего кулачества и пролетариата - батраков, отходников.
Саратовская конно-полицейская казачья команда, 1909 г.
В связи этим, идея ликвидации казачьих войск и системы казачьей службы, ликвидации казачества как сословия не раз обсуждалась российской военно-бюрократической элитой во второй половине XIX — начале ХХ вв. Однако как раз на рубеже XIX-ХХ вв. системный кризис в России, резкое обострение социально-политической ситуации, революционные потрясения актуализировали потребность в казаках, прежде всего, как в полицейской силе. И казаки действительно хорошо послужили престолу, подавляя революцию 1905-1907 гг.
Государство потратило немало сил и средств для поднятия казачьих хозяйств, укрепления войск, культивирования казачьей особости — той уникальной служилой культуры, менталитета, которые делали казаков верной опорой монархии. Однако меры эти носили паллиативный, поверхностный характер. Казачьи хозяйства не выдержали испытания Первой мировой войной. Казачьи общины, и до того пораженные недугом малоземелья, резкой имущественной дифференциацией, лишенные значительной части рабочих рук, страдали от разорения, обнищания большей части даже крепких середняков.
Вероятно, при дальнейшем развитии России по буржуазно-демократическому пути, сама логика этого развития неизбежно привела бы к упразднению казачьего сословия, растворению казачьих этно-сословных групп. Однако Февральская революция 1917 г., падение самодержавия и особенности развития российского революционного процесса создали предпосылки для уникального этапа в развитии Астраханского войска — попытки становления войска как автономного субъекта новой революционной России.
В период Февральской революции казачья старшина, занимавшая в Астраханской губернии привилегированное положение, выступила наряду с городской буржуазией и интеллигенцией одним из главных инициаторов бескровного политического переворота. Опираясь на казачьи части астраханского гарнизона, представители казачьего офицерства и интеллигенции, арестовав астраханского губернатора и Наказного атамана, прежнюю войсковую и губернскую администрацию, приступили к организации губернской и войсковой жизни на новых, революционных началах. Казачьи представители заняли лидирующее положение в губернской общественно-политической жизни, возглавили новые губернские органы власти.
На внутривойсковом уровне, казаками уже в первые революционные дни был сделан шаг к «восстановлению» изначально не существовавших у астраханцев демократических институтов вольного казачества и организации своей самостоятельной казачьей власти (формирования самоуправления на уровне войска). Уже 4 марта в Астрахань были созваны представители от станиц и полков войска на экстренный казачий Круг. Делегаты постановили не позднее начала апреля созвать Большой Войсковой Круг, который, как казачий парламент, должен был стать высшей законодательной и исполнительной властью в войске. Главой исполнительно-распорядительной власти должен был стать избираемый Кругом Войсковой атаман.
Первый большой Астраханский Круг прошел 7-14 апреля 1917 г. Председателем Круга и Войсковым атаманом казаки избрали видного представителя старшины Т.А. Соколова. Круг утвердил предложенный атаманом новый состав Войскового правления и Атаманской канцелярии, атаманов отделов и состав правлений отделов, основы местного самоуправления, сроки созывов казачьих Кругов и службы выборных лиц на войсковых должностях. Позднее, на 2-й сессии Войскового Круга (15-22 июня) делегаты утвердили состав высшего органа законодательной и исполнительной власти на период между созывами Кругов - Совет Войскового Круга.
В течение марта у астраханцев прошли выборы новых станичных атаманов и реорганизация станичной администрации на основах широкого самоуправления (станичные правления упразднены, организованы исполкомы); казаки отказались от несения полицейской службы, даже в собственных станицах.
С первых шагов становления новой казачьей власти, среди казаков обозначилась тенденция на обособление от неказачьего населения, недопущение вмешательства в жизнь войска и станиц неказачьих органов власти (как советских, так и Временного правительства). Казаки однозначно выступали за сохранение войска как особого автономного образования в составе России.
Определяя свою политическую позицию, казачьи съезды принимали резолюции об оказании полной поддержки Временному правительству и войне до победного конца, приверженности идее Всероссийского Учредительного собрания. Самым болезненным вопросом для всех кругов весной-летом 1917 г. был земельный вопрос и связанный с ним вопрос отношений с крестьянским, иногородним населением. Казаки выступили резко против идеи уравнения с крестьянским населением и уравнительного передела земель. Наоборот, станичники требовали увеличивать, прикупать земельные наделы, отбирать в пользу станиц частные, монастырские земли, участки, арендованные иногородними.
Таким образом, астраханское казачество, в целом, положительно приняло Февральскую революцию как изменение, отвечавшее его собственным потребностям (ожидая решения своих наболевших проблем — облегчение службы, увеличение земель, ликвидация сословных ограничений, при расширении прав и привилегий); решительно выступило за демократизацию страны, расширение самоуправления, отказ от полицейских функций; проявило себя последовательным сторонником буржуазно-демократического лагеря. Казаки заявили себя как сторонники демократической федеративной республики, при широкой автономии казачьих войск в составе России.
Вместе с тем, астраханцы, ощущая себя частью привилегированной замкнутой этно-сословной казачьей корпорации, с первых же шагов приняли активное участие в организации общеказачьей общественно-политической жизни, участвовали во всех общеказачьих съездах, создании Совет Союза казачьих войск; поддерживали идеи создания особой казачьей государственности, казачьей армии, пытаясь выступать и как представители особого народа, со своими особыми от других народов России интересами. Но наиболее важным направлением деятельности для астраханцев было налаживание контактов и формирование Союза казачьих войск юга России, основной задачей которого казакам виделась борьба с анархией и большевизмом, доведение России до Учредительного собрания во имя создания демократической республики.
Летом 1917 г. казачья старшина дистанцировалась от неказачьих проблем, сосредоточившись, прежде всего, на внутривойсковой и общероссийской казачьей жизни. В казачьей среде, в целом, возобладало стремление к сословной замкнутости, консолидации с представителями других казачьих войск, освобождению от тяготящих обязанностей и функций служилого сословия, при сохранении преимуществ и привилегий, увеличении земельных владений. Вместе с тем, обозначилось и нарастание противоречий между казачьим и крестьянским населением региона, внутрисословные противоречия — между консервативной старшиной и казаками старших возрастов; радикально настроенными фронтовиками и молодежью, между зажиточными и беднейшими слоями.
Становление казачьего самоуправления в период двоевластия сопровождалось периодическими конфликтами городских (а затем и сельских) станиц с местными Советами, требовавшими от казаков признания власти неказачьих исполкомов, присылки в их состав делегатов от казаков, подчинения их решениям по земельному, продовольственному и другим вопросам.
Однако наиболее важной и опасной для войсковой верхушки проблемой была поддержка казачьими частями Советов солдатских депутатов. При этом, здесь, как и в других важных политических вопросах, казаки занимали противоречивую позицию. С одной стороны, казачьи полки сохраняли дисциплину, лояльность правительству и командованию и соглашались даже выполнять роль своеобразных заградотрядов в период июньско-июльского наступления, занимались восстановлением порядка в пехотных частях. С другой стороны, попытки казачьей старшины, войсковых органов власти отозвать из Советов казачьих делегатов встречали жесткое противодействие строевиков. Только в августе по примеру Донского войска, астраханской старшине удалось решить эту проблему (прежде всего при опоре на казачью спайку, корпоративность, апеллируя к «голосу всего казачества»). Т.е. идея сохранения сословного единства была чрезвычайно сильна среди станичников.
Группа офицеров и казаков Астраханского казачьего войска с наказным Войсковым атаманом И.А. Бирюковым.
Осенью 1917 г., в условиях нарастающей анархии, разрухи, казаки с одной стороны, в пику своим прежним настроениям приняли решение поддерживать порядок в Астрахани силами казачьих частей, с другой — на практике, все больше игнорировали не только советы, но и местные административные органы Временного правительства. Наиболее популярной среди астраханцев становиться идея своей особой «казачьей» политической линии.
В конце сентября - начале октября 1917 г. на проходившем в Астрахани очередном Большом Войсковом Круге среди делегатов от полков и станиц войска преобладали консервативные, «казакийские» настроения. Казаки заявили о поддержке донского атамана А.М. Каледина и «правого» политического курса Донского войска. Председателем Круга был избран лидер астраханских кадетов, присяжный поверенный Н.В. Ляхов, Войсковым атаманом — лидер консерваторов генерал-майор И.А. Бирюков. В условиях развала государственности и нарастания центробежных тенденций, избранный делегатами Совет Войскового Круга (а реально - выделенный из его состава Малый совет) был наделен всей полнотой власти по войску. При этом, выступая за создание казачьей республики, делегаты защищали тезис отказа от поддержки какой-либо российской партии (включая кадетов) — «казаки вне политики».
В ответ на захват государственной власти большевиками в октябре 1917 г., Войсковое правительство, созданное атаманом Бирюковым на базе Войскового правления, не признав большевицкий Совнарком, заявило о поддержке Временного правительства и взяло курс на фактическую независимость Астраханского войска. 20 октября астраханцы вошли в сформированный донским атаманом А.М. Калединым антибольшевицкий «Юго-Восточный Союз» — военно-политический союз казачьих войск. Кроме того, по соглашению с донской верхушкой, калмыцкой знатью и интеллигенцией (как часть программы создания антибольшевицкого военно-политического союза на юге), в ноябре-декабре 1917 г. в Астраханское войско было принято около 160 тысяч астраханских калмыков, на правах федератов, с сохранением внутренней независимости калмыков по гражданской части, при «военно-административном» единстве (один Войсковой атаман, один Войсковой штаб, созданный из атаманской канцелярии, два помощника атамана (по коренной и калмыцкой части), два Войсковых Круга и правительства. Основной целью этого союза для калмыков являлось объединение в одно целое астраханских, ставропольских (а в перспективе и донских) калмыков, их оказачивание (как наиболее приемлемая форма национального объединения и самоопределения в условиях революции) и совместная борьба с большевиками. Для казачьей верхушки принятие калмыков в войско было единственной возможностью укрепить свои позиции в Нижнем Поволжье и в Юго-Восточном Союзе.
Декабрьский экстренный Войсковой Круг, констатировавший растущий конфликт с неказачьим населением, угрозу казачьим землям и привилегиям, заявил о решимости начать вооруженную борьбу с Астраханским ВРК, требующим ликвидации войска и признания казаками Советской власти. Войсковое правительство приступило к подготовке вооруженно- го выступления казаков и калмыков с целью уничтожения Советов в Поволжье. Но, когда дело дошло до открытого столкновения, большинство казаков отмежевалось от атамана и правительства, объявив о признании Советской власти на условиях неприкосновенности казачьего уклада и хозяйства.
Во время так называемого казачьего мятежа 11-24 января в Астрахани на стороне войскового правительства выступил только полк стариков-добровольцев низовых станиц, две роты астраханской офицерской организации, казачья батарея (переукомплектованная офицерами), и около батальона «вольных казаков» - жителей Астрахани (в основном - учащейся молодежи). Общая численность добровольческих частей восставших не превышала 1500 человек. Калмыцкая часть войска к этому времени существовала лишь на бумаге. После двух недель кровопролитных уличных боев восстание было подавлено. 26 февраля 1918 г. в соответствии с решением «крестьянского съезда Астраханской губернии от 15 января» и постановлением Астраханского губисполкома от 20 февраля, по приказу председателя Астраханского ВРК есаула М.Л. Аристова, Астраханское войско (учреждения и полки) было ликвидировано, а его население «обращено в гражданское состояние».
Таким образом, история казачьего автономизма для астраханцев, по большому счету, ограничилась лишь кратким периодом революции 1917 г. Выбор казачьих низов в пользу саморасказачивания в условиях революции и Гражданской войны был неизбежным и закономерным, а любые попытки верхушки защитить особую казачью политическую линию, сохранить казачью этно-социальную обособленность были обречены на провал. Идея особой казачье-калмыцкой республики (на определенном этапе поддержанная станичниками, исходя из необходимости защиты собственных социально-экономических интересов) была отвергнута большинством казаков и калмыков уже в начале 1918 г.
