Конечно, местные жители ни на секунду не поверили в заумные рассказы со ссылками на академиков РАН о столкновении атмосферных фронтов и циклонов. Такие листовки распространяются в лагерях помощи, лежат на столах в общественных кухнях. Но на слово на Кубани давно привыкли не верить никому. 

—У нас в речке всю жизнь одни голавли водились. А теперь появились карпы зеркальные. Да и толстолобика я видел своими собственными глазами. А они только в прудах водятся да в нашем водохранилище, — рассказывает местный обитатель Виталий. 

Его жилище сложилось как карточный домик. И теперь он временно поселился в центре эвакуации вместе с сотнями таких же горемык, которым некуда уехать. 

Другой, коротко стриженый парень в сланцах, грязной майке и тренировочных штанах, зло сплевывает сквозь зубы, грузя в помятую «десятку» чистую питьевую воду в пятилитровых бутылках. Местную, даже из водопровода, медики запрещают пить наотрез, поясняя, что это может вызвать эпидемию. 

—Проснулся ночью, когда уже вода по колено в дом зашла. Высадил окно, вылез сам и ребенка вытащил. Вода быстро поднялась, и мы на крышу залезли. Соседке еще помог туда забраться с тремя детьми. Сидели там до утра. Вижу — пролетает вертолет, машу ему, показываю, что здесь дети. А они только на камеру нас снимают. Цирк нашли, уроды, — в сердцах говорит он, добавляя несколько непечатных слов. 

И любить власть крымчанам сейчас особо не за что. 

—Утопили нас, как кутят. Просто как кутят. — Молодая девушка за столом в общественной кухне начинает тихонько всхлипывать. 

Выяснилось, что компенсации, обещанные губернатором Ткачевым — по 10 тыс. рублей на пострадавшего, на самом деле ограничиваются 50 тыс. на семью. И если в ней больше человек, на каждого платят меньше. Местные также утверждают: их заставляли подписывать бумагу, что они были оповещены о наводнении, и только потом давали компенсации. Однако не всегда это проходило без эксцессов. 

—У нас баба одна — просто гром, ее даже директор завода боялся. Сует ей какая-то фифа из администрации эту бумажку под нос. Так она ее почитала да как зарядит ей по морде — та аж в воздухе перевернулась. А потом эту бумажку вместе с 10 тыс. порвала и бросила ей под ноги, — рассказывает старый казак Геннадий Александрович. 

—Люди уже почти дошли до грани. Многие не могут получить даже те копейки, которые им обещали. Поэтому им не за что власти любить, ни районные, ни краевые, ни федеральные, — считает саратовский волонтер Антон Наумлюк. 

Говорят, в городе уже прошел стихийный митинг. Верим. Потому что обстановка там сейчас крайне напряженная, затишье перед боем. 

—А что власть… Пока мы тут тонули, наш глава, говорят, в бане с девками отдыхал. Разве до нас ему? Да и все остальные такие же — из одной бочки разлитые, — сетует седой мужчина со сломанной рукой. 

Нет, возможно, мэр на самом деле ночью бегал по улицам и будил окрестных жителей, но верится откровенно слабо.

 

И вправду, местных чиновников особенно видно не было, хотя в теории лагерь на каждой улице курируется главой одного из районов Кубани. А «рулили» тут обычные клерки среднего звена. Их «старшие товарищи», судя по всему, были на разного рода совещаниях. 

Отдельный разговор о лагерях, организованных «нашистами», «молодогвардейцами» и прочими прокремлевскими движениями. Если обычные волонтеры с утра до вечера работали на разгрузке фур с гуманитарной помощью, сортировке вещей, раздаче их нуждающимся, а самые отчаянные помогали жителям приводить в порядок дома, накрытые селем, вычерпывали вонючую грязь, проникающую во все поры и не отмывающуюся от одежды, то представители этих организаций вели себя совершенно иначе. 

—Мы вместе с ребятами, организованными краевым управлением по делам молодежи, попали к ним в лагерь. Там как раз шло что-то вроде планерки, на которой говорили им, что надо пить аккуратно и не попадаться на глаза провокаторам, которые могут их сфотографировать и выложить фотографии в Сеть. Я даже фотоаппарат спрятал от греха — мало ли что. А потом им и вовсе не рекомендовали выходить за территорию. На самом деле это был единственный лагерь, который был огорожен и охранялся полицией. И еще я ни разу не видел, чтобы они выходили на работу. Добровольцы приезжали, забирали выделенный на лагерь инструмент и уезжали. Мы тоже взяли и пошли помогать, — рассказывает Наумлюк. 

При этом обычные волонтеры зачастую совершали настоящие трудовые подвиги, работая по 15–16 часов. Разгребая завалы, разгружая бесконечные фуры, развозя на собственных машинах гуманитарную помощь по адресам. И именно этот диссонанс вызывал наибольшее отторжение. Удивительно, но в майке с символикой «Единой России» на пути нам встретился только один человек — парень лет 14, которому она была почти до колен. 

—Это из гуманитарной помощи, — сообщил он. 

Работники МЧС встречались на каждом шагу. Некоторые — вальяжные и важные, в чистой форме и блестящих на солнце ботинках. Другие — с ног до головы покрытые засохшей грязью, усталые, злые и голодные. Кстати, примечательно, что министерство раздавало майки со своей символикой добровольцам. Поэтому зачастую отличить, кто волонтер, а кто спасатель, было сложно. 

Утопленники и не только 

Число жертв в Крымске и вовсе остается загадкой. Сначала речь шла о 171 погибшем, потом официальная позиция изменилась и заговорили уже о 150. Местные же, слыша подобные цифры, лишь печально хмыкают. Они уверены, что погибло не меньше полутора тысяч человек. Самые пессимистичные говорят более чем о 7 тыс. смертей. Но большинство склоняется к тому, что жертвой стихии стали около 2 тыс. жителей. Понятно, скорее всего, точное число погибших при наводнении в Крымске так никогда и не озвучат, но косвенные доказательства свидетельствуют: официальная статистика лжет. 

—Чувствуете, как здесь пахнет? Гнильцой… Значит, еще где-то поблизости кого-то не вытащили. Каждый день то двух, то трех покойников находим. Недавно вот младенца в огороде откопали случайно, когда расчищали один двор, — пояснил, устало закуривая, эмчеэсник с капитанскими погонами. 

Однако цифры, выставляемые на всеобщее обозрение, почему-то и не думают менять. Местный житель Алексей рассказал, что, отправившись в Новороссийск за справкой о смерти родственников, был 637‑м в очереди. А другой, проходя вечером неподалеку от морга, упоминал о подгоняемых туда рефрижераторах. 

—Они все врут. Какие 170 человек? Они были здесь хоть раз? Тут не то что целыми домами, целыми кварталами смывало, — вспоминает страшную ночь с 6 на 7 июля обитатель Троицкой улицы Крымска Александр. 

Число пострадавших от наводнения домов, по мнению горожан, также сильно занижено. Они уверены, это сделано, чтобы сэкономить деньги и не выделять компенсации. И если жителям полностью смытых построек губернатор уже пообещал 560 квартир (на окраине Крымска как раз возвели новый микрорайон для военных), то остальные пока не знают, что делать. 

Многие не спешат очищать свои дома, надеясь на приезд специальной комиссии. Которая, к слову, вовсе не торопится… Другие давно плюнули на мифическую «помощь государства» и начали ликвидировать последствия стихии самостоятельно. 

—Пусть лишь бы не мешали, кровопийцы, — произносит, вытирая пот, владелец небольшого магазина, разгребающий завалы. 

На самом деле трагедия в Крымске показала, что люди России готовы помогать друг другу в беде, причем абсолютно бескорыстно. Понятно, нашлось место и мародерству, и воровству, и попыткам тех, кто не пострадал от наводнения, получить компенсации …Но в то же время есть случаи, когда люди, желая помочь, отдают последнее, работают по многу часов, не щадят здоровья, пытаясь наладить нормальную жизнь города, жертвуют своими жизнями… 

—Меня поразили контрасты Крымска. Это полнейший сюрреализм. С одной стороны — нормальный провинциальный город, а с другой — полигон для съемок фильма-катастрофы. Так же и люди разделились на сволочей и героев, — рассказывает вернувшийся из зоны бедствия атаман Саратовской казачьей станицы Илья Майоров. 

Ситуация, когда огромная часть мероприятий по очистке и обеспечению нормальной жизни города легла на плечи добровольцев, абсолютно ненормальна. Понятно, люди должны помогать друг другу, но работу следует выполнять профессионалам. Да и то, что в половине Крымска до сих пор нет не только воды и газа, но даже электричества, также говорит о многом. 

В последние два дня в город начали вводить внутренние войска. Колонны «Уралов» по вечерам входят в Крымск, а на улицах можно встретить повзводно выстроенных солдат в медицинских масках на лицах и с лопатами в руках. Но они появились только на девятый день после катастрофы. Если в случае войны армия будет реагировать столь же оперативно, наши потенциальные враги могут заранее заказывать фейерверки и шампанское. Это говорит о полной политической импотенции российских властей, их неспособности нормально действовать в экстремальных ситуациях. 

—Нашему президенту стыдно должно быть, что люди сами вещи и продукты собирают, — печально замечает лейтенант, стоящий неподалеку от очередной разгружаемой фуры с гуманитарной помощью, которая приехала, кажется, из Москвы...